Кровь Ангелов

Имя: Савклин Брентский

Титул: Наследник великого герцога Брентского и граф Агдерский.

Национальность: имперец.

Возраст: 7 число месяца Нанара, 1588 года. 27 лет.

Родственные связи:
Отец – Вальдемар Брентский.
Старшая сестра – Юлия
Жена – Маргарита Брентская
Дети - двойняшки. Мальчик Конрад и девочка Тамара.

Внешность:
Савклина невозможно назвать стройным человеком, скорее к его комплекции больше подойдёт слово массивный и широкоплечий. Годы воинских тренировок и военных походов полностью вымели из его тела юношескую угловатость. Мышцы не бугрятся на нём грозя порвать одежду, но тем не мене он достаточно силён, чтобы согнуть трёх сантиметровый стальной прут. Ладони покрыты грубой коркой мозолей, а на торсе многочисленные "памятки" о встречах встречах со вражескими клинками для оного тела не прошедшие бесследно. Пожалуй, при его высоком росте и мощной комплекции это человек мог бы иметь довольно пугающий вид, но как известно встречают не по одежке, а по поведению. Добродушные широкие черты бородатого лица, вечно взлохмаченные русые волосы и широкая улыбка кого угодно заставят улыбаться в ответ.

Характер: По сути дела создаётся впечатление, что граф Агдерский добродушный общительный здоровяк, которого ничем не прошибёшь и не изобидишь. Вот только оно не верно. И правда для Савклина не существует каких бы то ни было сословных рамок, которыми ограничивается его отношение к людям. Он свято исполняет правило судить человека только по его поступкам, а не потому положению, которое он занимает в обществе или по его родне. Во многом благодаря тому, что он стал править в своём графстве по закону его и полюбил так народ. Всё же законы лучше исполняются, когда каждый знает, что кара грозит любому его нарушителю. Савклин разговаривает не чинясь с купцами и крестьянами, любит с малой охраной побродить по родным городам как простой смертный.
В тоже время он очень ответственный человек. Занимаясь делами графства, он не даёт себе послаблений, равно как не даёт их и прочему люду. Можно сказать, что это его личный маленький бзик. Ненавидит решать спорные вопросы силой. Если нужно добыть товар у купца он предпочитает жарко поторговаться и уплатить оговорённую цену, а не послать ратников за этим товаром. Если есть шанс договориться с врагами миром то он предпочитает послать несколько посольств, чтобы этого мира добиться, а не изображать из себя высокомерное-не-знаю-что. Однако как бы то ни было и принцип «честь стоит дороже жизни» для него не пустой звук. Откупаться от врагов золотом? Лизать чьи-то сапоги, умоляя о милости? Перебьётесь! Тогда наружу выползает другой Савклин. Который без раздумий дарит пеньковую веревку дворянам-мздоимцам, без жалости вырезает кочевые становища до последнего человека и железной рукой насаждает свою справедливость и прочную иерархию в графстве Агдер. А он страшен.
Детей своих Савклин искренне любит и стремится окружить их той заботой, которой ему так недоставало в детстве. Однако это проще сказать, чем сделать. В году по пальцам можно пересчитать седмицы, когда граф бывает со своей семьёй. В остальном - инспекция гарнизонов, воинские учения, разборки с торговой палатой, графский суд... Дел слишком много и наследник Брентского престола не боится начинать новые. С женой всё не так просто. Савклин видит, что она себя не заставляет хорошо относиться к нему, но и не любит. Сам же он по натуре однолюб и это положение вещей не в малой степени угнетает графа, тем паче, что забыть о нём ему мешает его же собственный дар...

Биография: Можно многое сказать о том как воспитывают детей в господских семьях, но правда в том, что подход у каждого разный. Одни держат детей с самого рождения подле себя, даже иногда рассказывая им сказки и поют колыбельные, а другие не замечают детей до того момента как им не придёт пора идти под венец. Или избавляться от юношеских фантазий. Именно такой предлог использовал Герцог Брента Вальдемар, чтобы, наконец, вспомнить о своём сыне. Не скажешь, правда, что он о нём и забывал особенно надолго – как-никак единственный наследник. Однако и особой любви не выказывал.
Савклин рос здоровым мальчуганом, наделённым пытливым разумом, все возможности которого он использовал на то, чтобы привлечь внимание отца и заработать его похвалу. Учеба, друзья, сама жизнь – всё подчинял он этой цели. В этом не было ничего удивительного, ни для него, ни для самого отца. Мать наследника умерла родами, и Вальдемар долго горевал об этой утрате, так сильно, что больше не женился. Так и получилось, что из всей семьи у Савклина были только отец и старшая сестра Юлия, да все эти няньки-пестуны, которые при самых удачных раскладах не могли заменить ему семью. Впрочем, наверное, с другими это было как раз таки возможно, но не с ним. Он не заметил, когда начал ощущать чувства людей, но произошло это еще в глубоком детстве. Дети они не похожи на взрослых – они тонко чувствуют фальшь в людских голосах, но со временем это чутьё притупляется. С Савклином же этого не произошло. Уже к десяти годам он твёрдо знал, что дядька Оттон у которого всегда припасён медовый пряник для дитяти таит в душе зависть и помышляет о недобром, а воин Харальд, завсегда гоняющий непоседливого мальца от замковой оружейной на редкость добродушный здоровяк, не помышляющий ни о чем злом. И такие примеры исчислялись десятками, вот только подобных Харальду из них было гораздо меньше, чем подобных Оттону.
А время меж тем неумолимо несло свои воды между двумя берегами – прошлого и будущего. Савклин постигал науки, изучал трактаты древних философов и полководцев, правителей и жрецов – нет ничего, что не может пригодиться государю в управлении его землёй. С равным усердием он обучался и ратному искусству – бой пешим, на коне, без оружия, школа поединков, где недопустимы рациональные, но низкие приемы, настойчиво преподаваемые сотником Агнеем. Савклин стремился достичь мастерства во всём за чтобы не брался, предпочитая игнорировать забавы своих родовитых сверстников и тратить время на более полезные вещи нежели пирушки и охота. Но если в науках ему это вполне удавалось, то в ратном деле пришлось таки останавливать свой выбор на чем-то одном, пусть и не забывая об остальных дисциплинах. Так Савклин к семнадцати годам прослыл по столице герцогства непревзойдённым мастером копья, пусть и слава эта зиждилась в основном на желании народа возвеличить герцогского наследника. Но и правда, что на коне, что пешим Савклин ни в чем не уступал лучшим из катафрактариев Герцогства, а нередко и превосходил их.
И в то же время отношения его с окружением не желали принимать положительный оборот. И тут также сыграл роль его редкий дар. Пусть наследник научился изворачиваться и притворяться, но отвращение, которое нет-нет, да и вспыхивало в карих, почти черных, глазах временами до икоты пугало тех, кто имел наглость вывести его из себя. Да еще сестринская «любовь» наложилась… Юлия винила в смерти матери только своего брата и никого иного и ненависть ее, не ослабевшая с годами, жгла жарче калёного железа. Лишь отца Савклин не мог прочитать, и только поэтому он мог рассчитывать на лучшее. А когда ему исполнилось 17 лет, это лучшее произошло. Отец впервые завёл с сыном по-настоящему серьёзный разговор. Темой того разговора было приближающееся совершеннолетие Савклина, а также его пугающая несостоятельность в практических делах. А потому как орёл выбрасывает своих птенцов из гнезда, так и Герцог выбросил своего сына на простор, отдав ему в правление графство Агдер на юго-восточных границах бывшей Империи, ставшее ленным для рода Брендтов уже более чем пол столетия назад.
Не прошло и полугода, как Савклин увяз по уши в проблемах своей вотчины. А проблемы были ого-го! Граница нынешней Империи это вам не кот насрал, это гораздо хуже. Армия не в силах защитить пограничные земли от набегов степняков, а государственной казне не хватает средств, чтобы подновить рубежи. Да и толку с них, если те форты и крепости некому защищать? Потому и стоит большая часть из них полуразрушенными, а смерды год от года бегут с южных границ вглубь империи, спасаясь от полыхающего пожара наступления степной конницы. И вот именно такую подлянку, как правление в страдающем от набегов врагов нищем графстве устроил Савклину отец. Правда, сказал, что коли будет не в моготу справится в одиночку, пусть просит о помощи – она не заставит себя ждать. Но наследнику не позволяла сделать это гордость, а потому… Он сел и подумал. А подумав, приступил к работе, самой сложной в его жизни.
Через год армия графа Агдерского насчитывала 10 000 пехоты и 2 000 конницы. Из них только третью часть составляли наёмные отряды, которые обороняли графство по воле его отца до прихода Савклина. Остальные – легионы крестьян, пахарей согнанных с насиженных мест кочевой чумой и своеобразная складчина купцов, которые предоставили графу своих охранников за обещание отвоевания Нарны. Как ему удалось этого добиться? Непростой вопрос. Своё слово сказал разгром кочевой орды хана Джатэ-багатура, из которой уцелело лишь несколько сотен воинов произошедшее через три месяца после прихода на властвование Савклина. Сам он себе честно сказал, что заслуга в той победе не его, а мудрого Фарлана Соверанского, из чьих трудов он почерпнул идею позволившую переломить хребет ударной степной коннице хана. Но своё дело она сделала, обеспечив графу необходимый авторитет, другую часть – обеспечило золото вырученное с добычи, взятой в той битве. В плен попали оба сына хана, и тому пришлось сильно раскошелиться за их возвращение любящему отцу. Оружие же и брони, равно как и кони, взятые у кочевников, очень пригодились набранным крестьянским легионам. Несколько месяцев граф потратил на выучку, как набранных войск, так и наёмников. Это было непросто, так как то, что он хотел получить, с трудом представлял и сам граф. Но всё удалось, и в следующем походе армия Савклина уже не напоминала собой слабо организованную толпу с трудом держащую строй. Он воссоздал легендарную фалангу Марки, с некоторыми усовершенствованиями. Теперь же следовало вскормить воинов кровью, что он и сделал сам пойдя в набег, по территориям степняков. Разведка сработала на ура и рать агдерцев свалилась на орду многострадального хана как гром среди ясного неба. Накостыляв степнякам Савклин благоразумно отвёл свои рати выводя их из-под удара союзников хана. Был риск, что кочевники пойдут в ответный набег на графство, но они решили повременить и вместо этого добили остатки орды Джатэ, после чего начали увлеченно резаться за новые земли. А перед Савклином встал вопрос пустующей казны – крестьянские хозяйства и редкие торговцы не могли наполнить её и деньги утекали прямо сквозь пальцы. Отбрасывая отца у него было лишь две возможности – попросить поддержки у Максимилиана, уже тогда распространившего свою власть почти на весь Юго-восток. Но это означало бы впасть в зависимость от него, а равно предать Брент. А потому Савклин пошел на наглость и двинул свои полки к Нарне – крепости некогда стоявшей на волоке между судоходными реками Альте и Нари. Контроль над этой крепостью означал открытие юго-восточного речного торгового пути и, следовательно, немалые доходы для её обладателя. Но вот незадача – Нарна уже двести лет была вотчиной варваров и те не собирались её уступать…
Двадцати пятилетие Савклин встретил на поле битвы с коалицией трёх кочевых ханов стремящихся отбить Нарну, а также отстроенную агдерским графом заново твердыню Мансур, которая с недавних пор стала щитом внутренних земель графства от завоевателей с Юга. Он заматерел, обрёл уверенность в собственных силах и веру своих подданных в себя. Уже трижды он отклонял просьбы отца вернуться в метрополию, да тот и не настаивал особо на своём. Единственным минусом оставались для графа натянутые отношения с Максимилианом, но до войны дело не доходило. Король Афелии понимал, что завоевание Агдера не окажется лёгкой прогулкой, да и Брент может нанести удар в спину… Да что там может! Обязательно нанесёт! А ссорится с Вальдемаром, дураков не было. Правда, как выяснилось вскоре, Савклин сильно переоценил отца. И последовавшая через несколько месяцев женитьба на дочери Максимилиана стала тому следствием. Тем не менее, он сумел порадоваться даже такому «подарку» судьбы, так как вместе с женитьбой к его графству приросло несколько западных территорий, а казна опять же пополнилась полновесными империалами… Дела же сердечные, граф предпочитал не выносить за порог спальни, равно как и мысли по поводу разгорающейся вражде отца и тестя. Через год после женитьбы Марго родила Савклину двойню. Мальчика назвали Конрадом, а девочку Тамарой. Договор же с несколькими кочевыми ханами и данная ими клятва на крови прикрыл южные границы Агдера лучше, чем мечи набранных полков, коих уже насчитывалось 17, из которых 12 пеших и 5 конных. А потому за год до объявленного в пророчестве времени конца света Савклин подался с женой в столицу своего тестя больше из-за того, что не было возможности отказаться от его приглашения и настойчивого требования отца…

Навыки: Прекрасный наездник и талантливый военачальник, который и сам в строй легко встанет и команду нужную ко времени подаст. Виртуоз копейного боя, как на коне, так и пешим. Неплохо владеет мечом и кнутом – может нанести удар с таким умением, что перешибает два, а то и три кольца кольчуги.
Чувствует эмоции людей и также умело, как читает чужие, может скрывать свои. Танцор из него не ахти какой, но под градусом может исполнить и такое, чего в светлой столице никогда не видывали… Да что там! Шаманские пляски варваров с юга усохнут от зависти. Пьёт иногда много, но в меру и свой предел знает.